Время близилось к вечеру. Но рабочие на стройке трудились дотемна. Валентина уже постирала, повесила белье на уличную веревку, пожарила курицу, а Васи все не было. Она позвонила уже всем друзьям Василия и своим, обошла все соседские дворы. «Еще час – и пойду в милицию» - подумала она. И, когда в дверь позвонили, она бегом кинулась открывать. Что же она увидела? А увидела она, что на пороге стоял Вася с тем самым денежным мешком!
- Мамочка, он нашелся! – На похудевшем за день личике блистала счастливая улыбка.
- Сын, мой ты золотой! – В душе матери вздымалось штормовыми волнами целое море мыслей и чувств. Ей казалось, что она, по меньшей мере, год не видела сына. Испачканные новые тапочки на ногах ее малыша вызвали в сердце щемящую жалость. – Какое счастье, что ты нашелся! Но, как же ты нашел... это?!
- На свалку ездил, - Вася деловито разулся, прошел в ванную комнату, включил горячую воду. – Там нищий наш, такой хромой, с костылем, ты его знаешь…
- Ну?…
- Это он мне помог… Да не волнуйся ты, мама! Береги сердце...
Заботливого слова о своем сердце она никогда не слышала от бывшего мужа. Она сразу и не поняла: что же поразило ее в словах сына? И полетела, как на крыльях, греть сыну ужин. А он повзрослел.
Через два дня «подвернулось» два билета в Крым и, наскоро собравшись, Вася с мамой уехали.
За деньги же, собранные Валентиной, утраченные и обретенные Васей, отец Глеб накрыл крышу храма. Он сделал забор, вымостил двор белой лещадью, построил сторожку, купил новенькое, сияющее даже в полумраке, паникадило.
В сторожке же поселился на жительство старый нищий. Бывший нищий. Ему доверили охранять имущество храма, и теперь дядя Коля учится не только звонить в колокола, но и читать по-церковнославянски. Вася ему во всем помогает и любит, как родного деда.
Неисповедимы пути Твои, Господи!
