- Домой! Старая дохлятина… — Так сказал однажды Оранжу его папа-клоун. Я забыла сказать, что с тех пор, как клоуна одолели свои мысли, он стал грубее обращаться с Оранжем. Сначала в его голосе появилось легкое раздражение. Потом злость. А потом он так и сказал:
- Домой! Старая дохлятина…
И стал кричать на всю улицу и махать руками:
- Как ты мне надоел! И когда ты сдохнешь! Когда ты перестанешь меня объедать! Ни к чему негодный, глупый пес! Бездарное животное! На мясо тебя сдам!
Оранж сидел на асфальте и непонимающе улыбался, и не верил своим ушам. Так ругала свою лошадь Трою грубая и ужасная наездница Кармен. Все, вплоть до директора цирка, вздрагивали, заслыша ее злобные вопли… Но чтобы Степан Игнатьевич, известный добряк и мягчайшая душа…
- Тощая кляча, парнокопытная дура! — Кричал Степан Игнатьевич на собаку.
Девочка уже ушла, и некому было за него заступиться. На языке, как вчерашний сон, таяла ириска, а на Оранже таяли последние в этом году снежинки. Он сидел и смотрел на своего хозяина. И тогда папа-клоун его ударил по спине ботинком очень больно-больно. Ириска выпала на дорогу, и снежинки осыпались на асфальт. Хозяин ударил Оранжа еще и еще, и еще, повернулся и пошел. Оранж встал и, поджав хвост, побрел за ним. Обижаться он не научился: раньше было не за что обижаться. Зато теперь он знал, что значит «идет, как побитая собака», знал по себе.
Ведь до чего могут довести человека «свои мысли». Опасная это вещь. И еще – когда человек делает что-то плохое или думает плохо, он всегда обижает тех, кто слабее его. Самых близких: своих детей и своих собак. Это знал Степан Игнатьевич. И потому он испугался за себя и, придя домой, попросил у Оранжа прощения. Оранж простил и даже пожалел своего единственного родного человека.
А ириска так и осталась лежать на дороге, пока не прилипла к подошве обуви священника, который вышел из храма самым последним.
Дома матушка вымыли сапоги и отскоблила конфету палочкой от мороженого.
- Представляешь? — говорила матушка мужу за ужином. — Кто-то потерял конфету! И ты на нее наступил. Ты принес ее домой! Я с трудом отскребла ее от подошвы…
- Может быть, ее просто выбросили? — придумал старший их сын Андрей, которому уже исполнилось целых 22 года.
- Не придумывай! — Сказала младшая дочь Верочка. Ей летом пошел четвертый год. — Я никогда не выбросила бы конфетку! Мама правильно сказала: ее кто-то потерял. И плакал! Да, мамочка? Интересно, кто?
- Может, девочка?
- Нет, это был мальчик, такой, как я! — заспорили средние дети.
- Котик!
- Собачка!
- Старушка нищенка!
- Тише, дети, — сказал их отец и положил ложку на стол. — Кто бы это ни был, Бог его знает. Давайте, вместе помолимся за того, кто потерял свою конфетку.
И они помолились за Оранжа.
Оранжу приснилось, что ириска превратилась в большой подсолнух, потом – в солнышко. Это солнышко согрело и его, и клоуна Степана, и девочку, и даже Сергеевну, и тетушку Алму, и Светку, и всех-всех-всех голубей, кого он знал.
Однажды…
