Может быть, это тоже был сон. По крайней мере, так показалось клоуну. Однажды он поднялся по ступенькам, подошел к столу со свечами, притворился, будто бросает деньги. Он взял свечи и шагнул к выходу. И тут его кто-то подергал за пальто. Он сначала испугался, что его будут ругать, закричат:
- Вор!
И позовут милиционера.
И хотел быстро уйти, но оглянулся и никого не увидел. Тут его снова слабо потянули за пальто. Он наклонился и увидел очень маленькую девочку, которая очень громко сказала:
- Дедушка, пожалуйста, купите мне свечки!
Клоун вздрогнул, побледнел, покраснел, погладил девочку по головке, ничего не сказал и вышел из храма. Она помахала ему вслед тоненькой, как свечка, рукой. Ладошка на ней была огоньком.
- Это ангел… — решил клоун и убежал.
Он так удивился, что даже забыл сказать Оранжу:
- Домой!
Он даже споткнулся о своего пса и почти бегом отправился домой. Оранж понял, что с его хозяином что-то произошло: может, его выгнали или ударили ботинком по спине, или назвали старой дохлятиной. Оранж рысцой семенил рядом с хозяином, смотрел на его ботинки и немного боялся, что будет дальше. Но Степан Игнатьевич Оранжа больше никогда не унижал.
Он вошел в подъезд, держась за сердце. Сердце болело странной болью: как будто в него вонзилась игла, сделанная из чего-то медового или карамельного.
Может быть, это тоже был сон. По крайней мере, так показалось клоуну. Однажды он поднялся по ступенькам, подошел к столу со свечами, притворился, будто бросает деньги. Он взял свечи и шагнул к выходу. И тут его кто-то подергал за пальто. Он сначала испугался, что его будут ругать, закричат:
- Вор!
И позовут милиционера.
И хотел быстро уйти, но оглянулся и никого не увидел. Тут его снова слабо потянули за пальто. Он наклонился и увидел очень маленькую девочку, которая очень громко сказала:
- Дедушка, пожалуйста, купите мне свечки!
Клоун вздрогнул, побледнел, покраснел, погладил девочку по головке, ничего не сказал и вышел из храма. Она помахала ему вслед тоненькой, как свечка, рукой. Ладошка на ней была огоньком.
- Это ангел… — решил клоун и побежал.
Он так удивился, что даже забыл сказать Оранжу:
- Домой!
Он даже споткнулся о своего пса и почти бегом отправился домой. Оранж понял, что с его хозяином что-то произошло: может, его выгнали или ударили ботинком по спине, или назвали старой дохлятиной. Оранж рысцой семенил рядом с хозяином, смотрел на его ботинки и немного боялся, что будет дальше. Но Степан Игнатьевич Оранжа больше никогда не унижал.
Он вошел в подъезд, держась за сердце. Сердце болело странной болью: как будто в него вонзилась игла, сделанная из чего-то медового или карамельного.
Дома Степан Игнатьевич долго не зажигал свечи, ходил по комнате и приговаривал:
- Почему… Почему… Почему?
Потом все же поставил свечу в банку и зажег. И Оранж улегся у его ног, а хозяин стал читать журнал «Наука и жизнь». Оранжу это было скучновато. В этом номере больше писали про науку, чем про жизнь. Оранж наблюдал за огоньком, наблюдал, наблюдал и уснул. И не видел, что Степану Игнатьевичу сегодня не читалось. Он отложил журнал, долго сидел и молчал. Он смотрел на запертый на ключ цирковой сундук, в котором хранилось много интересных вещей. Выражение лица у клоуна было такое, как будто он сейчас спросит у сундука: «Ну что это за жизнь? Без цирка?» Но он ничего не сказал, отомкнул куфор…
