Выйдешь на улицу —
И никого не узнаешь.
Выйдешь в гостиную —
И не узнают тебя.
Снимешь пальто, глядя в зеркало,
Припоминаешь.
Вроде бы где-то какой-то
Когда-то тогда...
В склянках Шампань
Улыбается ласковой тайной,
Русские косы мелькают
По снежной траве.
Черная Роза
В сибирской прокопченной чайной
Пляшет-смеется с бокальчиком на голове.
В юбках ее
Колыхалося страстное лето,
В центре браслета,
Как змей, извивалась рука,
Ну а в руке —
Холодящая тень пистолета...
Бред, наважденье,
Ломота тоски у виска.
Грустно. Как грустно, родная,
Как грустно и гадко,
Натушка-матушка,
Ты уж голубка моя,
Знаешь, как жутко,
Когда среди залы — перчатка,
В сердце вползает
Неведомой мести змея?
- Ты ль не мужчина —
Что ж плачешь, завидя гитару?
Ты ль не солдат -
На кого ты покинул меня?
Что ж веселился
С цыганкою грязной напару,
Рвался за нею,
Меня от себя отстраня?
Выстрел. Сугроб. Колыбелька.
Далекие гусли.
В поле Наташа
Цветы подвенечные рвет.
Грустно, родная.
И как-то особенно пусто.
Белое небо холодное небо плывет.
1995
