Н.Ш.
Кланяйся, кланяйся, мальчик, молись –
Горе бессильно.
Видишь: из праха цветы поднялись
Облаком синим.
Рос ты и рос – ни кола, ни гроша,
Вырос ты взрослым.
Детская, нежная в муже душа,
Детская осень.
Цепи и бороды ты относил,
Жил ты упрямо.
Нескольких женщин усталых спросил:
«Ты – моя мама?»
Были бы рады тебя приласкать мачехи эти,
Но не хотели тебя подпускать
Кровные дети.
Только теперь разглядел сквозь дожди:
Ты – одинокий.
В поле пустом человека не жди,
Мы одиноки.
В золоте пламенном и в серебре
Детская осень.
Нету покоя от боли в ребре,
Гордые – просят.
Гордые просят, немые простят,
Бедные – спросят:
«Чьи это слезы на зорьке блестят?
Кто это косит?»
1992
Анне Ахматовой
С жаждою моря кораблик плывет неустанно,
Над кораблем развернулась морская звезда,
На корабле одинокая женщина Анна
Молча стоит и плывет неизвестно куда.
«Где наша пристань?» – спросила она капитана,
Он ей ответил: «Доверься, она впереди».
Так и стоит одинокая женщина Анна,
Верит и слушает чуткое сердце в груди.
Бедное сердце, правдиво оно и обманно.
Путь неизвестен, а пристань давно за спиной.
Где вы пропали, далекая женщина Анна?
Как вам плывется и как вам живется одной?
1990
Ночь голубою зарей расцвела.
Плакала девица: «Стражду!
Сколько б водицы сырой не пила,
Мне не избыть эту жажду».
