Игорь посмотрел из зеркала на портрет Ольги, засохший букет в вазе и вдруг понял: «Я знаю, чем ее сразить, что ей подарить... Мне поможет магия!» Игорю показалось, что Ольга смотрит на него осуждающе. Он подошел к полке и повернул фотографию лицом к стене, глянцем белой бумаги — наружу. «Белый квадрат Малевича,— подумал и улыбнулся.— Или светлый тоннель?.. Нет, рано еще. Прости, Оленька...» Засохшие розы ответили градом опадающих лепестков.
Он с трудом пережил ее смерть. Игорь был виноват перед Олей. Жена не догадывалась о его увлеченьях, а может, догадывалась, но молчала. Ничего не стоило ему обманывать свою доверчивую суетливую подругу, которую за двадцать лет совместной жизни изучил от и до. Приходил, как ни в чем не бывало садился за стол, с аппетитом ужинал, говорил, что устал, шел в душ, ложился спать... И никогда не собирался уходить от нее к другой. Увлекался, отдалялся, возвращался и снова увлекался... Всегда приходил домой, к Ольге. Так продолжалось, пока она не заболела. А когда умерла, он поехал на дачу, закрылся и несколько дней выл как собака. Да, именно как собака, потому что он не был волком — ощущал себя блудливым, потрепанным, потерянным лживым псом. А теперь — будто лишился куска своего тела: с него сняли скальп, из груди вырвали сердце, выкололи глаза, словно ватой, набили ненужными звуками уши... Эта жизнь стала не жизнью. Наверное, так страдала их общая душа, которая за двадцать лет сделалась одним целым. Болело все тело, все мысли, каждая клеточка существования. Игорь выл и бил себя по щекам — мстил себе же за свою жену. Он уходил за ней добровольно и ушел бы, если бы не почуяли беду соседи и не спасли его.
Игорь страдал, вспоминая, что многого недодал ей при жизни, о чем-то не расспросил, не слишком радовал. И особенно ему тяжко становилось оттого, что много лет подряд она просила у него в подарок на день рождения французские духи. Была у нее такая мечта — держать у зеркала пузырек с французскими духами, как у школьной подруги Нины. «Любые, Игорек, только чтобы — французские. У них все хорошие! Но очень мне нравится «Черная магия»! Как у Нины. Запах — магический! Тебе понравится...» Каждый раз забывал он об этом перед днем ее рождения и дарил ненужное: то электрический чайник, то набор фужеров, то хохломские ложки... Иногда и вовсе ничего. А она ждала, каждый раз ждала духи. И теперь он знал, что наконец подарит их любимой женщине. Жаль, что не Оле. Но Алина тоже станет его женщиной. А он — исправит все свои ошибки, которые не считал таковыми при живой Оле. А Оля... Она простит опять.
Алина курила на крыльце, когда Игорь шел в офис с пакетиком из парфюмерного дискаунтера. Все сложилось прекрасно: он съездил в командировку в столицу, нашел по интернету духи «Черная магия ночи», выложил хорошенькую сумму, но ни на секунду об этом не пожалел! Сегодня его страдания или закончатся, или приобретут оттенок вечности. Магия есть магия! «Все будет хорошо, старый маг»,— хохотнул он про себя, предвкушая счастье. Он подходил к крыльцу. Алина растворялась в табачной дымке, и не было для него желаннее этого запаха и этого мгновения. Душа — пела. Сегодня он сделает ей предложение. Пора исправлять ошибки. К черту конфетно-букетный период. Он будет для нее всегда и начнется сегодня!
Девушка смущенно поздоровалась, загасила окурок и аккуратно, будто извиняясь, положила его в урну, качнулись белокурые локоны. Он успел рассмотреть ее худую ладонь с синеватыми костяшками, от вида которой его приятно ознобило. Он захотел увидеть и лицо, а когда она подняла на него глаза, обмер. Это была не Алина. Только теперь Игорь увидел у ее ног сумку «Яндекс Доставки».
Дурное предчувствие вмиг смяло душу. И не обмануло.
Алины на рабочем месте не оказалось. Целый день не звучала «Феличита». А вечером забывчивая секретарша принесла ему заявление Алины, подписанное замом. «По семейным обстоятельствам... В связи с переездом... с окончанием контракта...» — он перечитал заявление несколько раз. Секретарша снова вернулась в кабинет, сетуя на свою забывчивость:
— Кстати... чуть не ушла домой, совсем забыла! Алина Николаевна вам просила передать документы...— и положила на стол запечатанный конверт.
Пальцы не слушались. В конверте не было никаких документов, Игорь достал небольшой томик Осипа Мандельштама, увидел краешек листка бумаги, открыл книгу на том месте, где лежал листок. Глаза выхватили стихи, он прочел, почти не понимая слов:
...Золотое руно, где же ты, золотое руно?
Всю дорогу шумели морские тяжелые волны.
