Мы жили в его квартире целых три года. Конечно, у нас в поселке появились друзья. Переехав в Москву, мы продолжали наведываться в пригород на выходные. Эта чужая квартира казалась нам чуть ли не родным домом. Все нам там нравилось: рядом грибной лес, пруд, а зимой — лыжня. Так мы и жили на два дома, радуясь каждому дню. Но однажды...
И раньше нам казалось, что в московской квартире мы не одни. Однажды я зашла в ванную и увидела, как в вентиляционной шахте промелькнула испугавшаяся вспыхнувшего света крыса. Только хвостиком махнула, как в сказке. В кухне я взяла пакет с крупой, а из него — врассыпную мыши! По ночам я уже не спала, а слушала, как мышки перебирают лапками в стопке газет, как грызут что-то очень громкое и пищат в стенном шкафу.
— Все, хватит, стоп! — сказал муж после бессонной ночи.— Так жить нельзя! Надо искать кота.
И мы поехали в поселок. Наша подруга Тамара отличалась от всех соседей повышенной сердобольностью. Она знала всех в поселке кошек и котов, была в курсе, где появились котята, и участвовала в их судьбе. В подъезде ей часто приходилось выдерживать бои с жильцами. Но, защищая слабых, она ни разу не потерпела поражение. Возле ее двери на площадке стояла миска с едой и лоток для туалета. Туда вереницей бежали все бездомные кошки поселка. Иногда кошечка-другая там же и становилась мамой. Тамара стелила им свои старые куртки, оказывала медицинскую помощь. У нее был свой худой и облезлый кот Пушок, страдавший с рожденья каким-то заболеванием.
Тамара стала первой нашей подругой в этом поселке. Едва мы успели заселиться, она постучалась в дверь с вопросом:
— Вы будете брать свежее молоко?
Вот здесь мне хотелось бы сделать небольшое отступление. Не правда ли, этот поступок соседки удивляет? А почему нас не удивляет другое: встречаясь, незнакомые люди не смотрят друг на друга, не показывают даже вида, что встретили себе подобное существо. Бегут по улице собаки и оказывают друг другу знаки внимания. Коты и кошки никогда не пройдут мимо, не поздоровавшись с представителями своей «расы». У птиц тоже есть свои взаимоотношения. А мы, люди, проходим, не глядя друг на друга, даже если не торопимся. И не потому, что слишком вежливы и «не представлены». Мы просто равнодушны друг к другу. К себе, к идущему навстречу человеку, к собаке, просящей еды, к кошке, надеющейся на милосердие. Но животные — совсем другие. Вспоминается рассказ про любопытную ворону, которая нашла колечко и нечаянно надела его себе на клюв. Сначала она терпела. Потом ей стало голодно. Спасаться она пришла — куда бы вы думали? — к людям. Люди ее прогоняли, не рассматривая. Наконец, несчастная птица упала прямо в руки прохожего. Он оказался внимательным человеком и освободил ворону от оков. Она не побоялась человека. Так что же мы боимся друг другу улыбнуться?
Для поиска кошки обратились, конечно, к Тамаре. Уже к вечеру услышали стук в дверь, привычную условность — нашу с Тамарой «азбуку Морзе». Тома принесла котенка.
— Вот, рыженькая кошечка. Мышей ловят кошки, а коты — редко.
— А она будет ловить мышей? — спросил муж, строго, с надеждой.— Вообще-то она мне нравится. Я все рыжее люблю...
— Будет! — заверила Тамара.— Я ее взяла, когда она крысу ела. Маленькая, да удаленькая.
Мы посадили кошку в сумку и повезли в Москву.
Первые сутки кошечка спала. Поэтому мы ее назвали Соней. На другой день Соня знакомилась с нашими хоромами. Она быстро поняла, что под ванну «ходить» не надо, и освоила науку с кошачьим туалетом. Мы закрыли Соню дома и пошли на работу. А вернулись — наша кошечка играла. Как бы вы думали — с чем? Не с чем, а с кем! Она играла с мышью! Наигравшись вдосталь, Соня заглотила мышь целиком, только тоненький хвостик медленно исчез в ее маленькой пасти.
Как мы обрадовались, не передать словами!
Кошка, по предсказаниям Тамары, оказалась прирожденной мышеловкой. Были такие случаи. Соня нежится на руках и, кажется, спит. Вдруг она молниеносно, в один прыжок срывается и прыгает за плиту — в противоположный угол кухни. И тут же выпрыгивает с мышью в зубах! Или: глажу я белье, и подходит ко мне Соня. Она говорит:
— Мяу! — смотрит мне в глаза и как будто зовет. Затем подводит меня к окну и снова: — Мяу! — при этом смотрит вверх. Я тоже поднимаю голову и вижу, что почти на карнизе, у самого потолка, на шторе висит, уцепившись лапками, перепуганная насмерть мышка. Я пытаюсь ее стряхнуть, но не получается. Пока хожу за веником, Соня сидит и «гипнотизирует» жертву. Наконец, незваная «высокая» гостья приземляется и начинается старинная игра в кошки-мышки...
