Каждый вечер она выбегала ему навстречу, легкая, дивная, словно неземная, и они шли на берег реки. Так прошло три месяца, и Лев Николаевич заметил, что за эти вечера его возлюбленная с ним почти не разговаривала. Их отношения не шли дальше поцелуев, но ведь должны же быть и разговоры? С Женей они болтали обо всем на свете, пока встречались! Иногда и на работу шли вместе после свидания... Он стал писать хуже, чем раньше, выдумывать и высиживать стихи, и сам это понимал.
О ты, Диана, подстрелившая пегаса,
Цветы из рая брошу я к ногам,
Стал рифмоплетом я из свинопаса,
И говорить учусь я по слогам...
В стихах он восхвалял красоту Наташи и как бы стыдился своей немоты. Но чудо красоты молчаливо покуривало, глядя на закат. Вроде бы, пора и предложение делать... Но что чувствует Наташа по отношению к нему, Лев Николаевич не знал. Счастливая улыбка при встрече, необыкновенное терпенье при слушанье стихов — вот и все, что мог он отметить по отношению к себе. Много ли это для такого важного шага?
Он написал поэму под названьем «Натали», где сравнивал себя с Пушкиным, ее — с Наталией Николаевной Гончаровой, а Дантесом в ней было человеческое хладнокровие...
Лишь только вижу я точеный силуэт
И трепет губ любимых,
Мальчишка я тогда, а не поэт
И слов ищу неповторимых!
Но нет прощенья мне,
И буду я подлец,
Тебя не защитив
От холода сердец!
— Классно, типа... актуально! — прозвучал голос любимой на тихом вечернем берегу.— А я тоже только что, пока ты читал, сочинила:
Не обманывай меня, котенок,
Знала я, как жить, почти с пеленок.
Обманул меня и стал ты серым.
Может, просто я такая стерва?
Она помолчала и неуверенно заглянула в глаза влюбленного поэта:
— Нормально? Или как? Не томи...
Девушка густо покраснела.
Лев Николаевич онемел. Не потому, что он только что прочел свою поэму и такой реакции слушателя не ожидал. Его поразила интонация речи любимой, он удивленно осознал, что впервые она сказала так много слов, и это было совсем не так, как он себе представлял раньше. Тянучая, как сливочная ириска, развязная, как юмор радиодиджея, речь Наташи убила любовь за одну минуту. Он проводил девушку до дома, поцеловал почти прозрачные пальцы ее юной, не познавшей стирок ладони и решил, что делает это в последний раз.
Открыв дверь своим ключом, он случайно опрокинул сумку Жени. Собирая выпавшие вещи, приметил сложенный в несколько раз женский платок. «Это она!» — вспомнил встречу у церкви, и сердце его упало.
Как всегда, он прошел в душ, хорошо вымылся, с настроением поужинал, привычно подавляя тоску от собственного двуличия.
